Степан Коротков: «Свет - главное действующее лицо в моем творчестве»

Социум

Завтра, 6 мая, в музее имени С.Д. Эрьзи открывается персональная выставка заслуженного художника Мордовии Степана Короткова «Светлый образ», которую сам художник называет пасхальной. Выставка юбилейная, приурочена к 60-летию мастера. Степан Коротков - певец солнечного света. Все в его творчестве начинается и заканчивается светом. Его уникальная, теплая, светоносная живопись покоряет сразу. Его почерк легко узнаваем. Этого художника отличают редкое постоянство и верность однажды выбранному пути. Всю свою творческую жизнь Степан Коротков верен «холсту и маслу». И солнечному свету. 
Главный реставратор живописи МРМИИ имени С.Д. Эрьзи, Степан Коротков вот уже 37 лет лечит чужие картины и иконы. Его рабочее место находится в подвальных помещениях музея, при этом он пишет исключительно солнечный свет. Его работы выставлялись на многочисленных республиканских и российских выставках, их видели в Германии, Италии, Болгарии и Финляндии. 
Родился Степан Коротков в мордовском селе Алькино, что в Ковылкинском районе, в семье сельских учителей. В детстве стать художником не мечтал. Но интерес к свету не только как явлению физическому идет оттуда, из босоногого детства. 
Журналисту «ВС» удалось стать первым посетителем пасхальной выставки художника и услышать об экспонатах от самого автора.   
- Корни моего интереса и любви к свету тянутся  из детства, от пасхального солнца. Бабушка всегда очень рано будила нас на Пасху со словами: «Вставайте скорее, посмотрите, как солнце играет». Многие люди не знают, что на Пасху было принято смотреть на солнце. Я многим об этом рассказываю, и после этого люди начинают замечать, что Солнце действительно играет. На пасхальное солнце можно смотреть, хотя оно очень яркое. Я где-то слышал, что научно доказано - солнце играет семью блинами. Пробовал написать такую работу с семью дисками, но у меня почему-то получилось шесть, наверно, поэтому она не засияла. Пасхальное солнце и луна - символы этой выставки. 
Свет для каждого человека обыденность, которую мы не замечаем. Замечаем только весной, когда после долгой зимы видим его блики на стенах своих домов. Свет - главное действующее лицо в моем творчестве, на выставке это видно. Большая часть экспозиции посвящена жизни православной иконы, это моя работа в качестве художника-реставратора. Фактура и монументальность икон притягивают. Живопись наша российская идет оттуда, от русской иконописи. 
«ВС»: Это правда, что вы поступили в художественное училище с четвертой попытки?
С.К.: После школы, а окончил я ее в 16 лет, поступал на физический факультет нашего университета. Не поступил. По совету учителей год посвятил подготовке к поступлению в художественное училище и через год поступал в художественное училище в Рязани. Завалил сочинение. Первый трудовой стаж получил на электромеханическом заводе в Ковылкине учеником слесаря. Трудовая жизнь там текла по Горькому - на завод и с завода по гудку. Чувствовал себя рабочим классом. Тем более что мастер, к которому меня прикрепили, имел личное клеймо, был трудяга, который и мне передыху не давал. Это дало мне какую-то основательность, которая пригодилась позже в других делах. После года работы на заводе ушел в армию. А после нее снова поступал в художественное училище, теперь уже в Пензу. Опять подвело сочинение. И я уже решил, что не судьба, но в том году открывалось саранское училище. Все мы, не поступившие в Пензу, приехали сюда в последний день приема документов. На следующий день уже сдавали экзамен. Так судьба привела меня в Саранск, а позже в музей, где был нужен художник-оформитель. Потом я попал в группу реставраторов-живописцев, меня отправили учиться в Москву в  реставрационные мастерские Всероссийского научно-реставрационного центра имени академика Грабаря. Нас было 20 человек со всего Советского Союза, это было в 1981 году, после Олимпиады в Москве.
«ВС»: Интересно лечить чужие работы?
С.К.: Я работаю реставратором уже 37 лет. Реставрация - процесс длинный и сложный. Моя самая сложная работа была выставлена в музее в прошлом году. Мы делали ее вместе с Анжелой Романовой не один год. Я отреставрировал несколько макаровских работ, лежавших в рулонах, несколько картин Сычкова, работы мордовских художников. Каждая картина живет так же, как человек: травмируется, стареет. Реставрация - процесс чисто технический. Целыми днями гладишь утюгом. Это больше женская работа. Самое интересное в моей работе - процесс тонирования, снятия лаковой пленки, когда картина открывает свои тайны. У меня есть работа «Раскрытие образа иконы «Троеручицы», послойное раскрытие образа в процессе творчества. 
«ВС» Целый день работая в музее, когда вы успеваете писать свои картины?
С.К.: У меня есть творческий день и выходные. Дети выросли, не видя меня, занималась ими мама. Сын тоже стал художником. В молодые годы, когда была мастерская на улице Рабочей, я обязательно уходил в обеденный перерыв туда. Писал. Потом возвращался на работу, а вечером до девяти часов опять шел в мастерскую. Трудно прожить, занимаясь только творчеством. Таких художников мало. И надо начинать рисовать цветочки…
«ВС»: Как рождаются образы?
С.К.: «Георгий Победоносец» создавался к 60-летию Победы, висел в Центральном доме художников в Москве в зале иконописи. Триптих с богиней победы Никой хотел назвать «Победа выставкома», за то что ее тогда наш выставком отверг. Скульптуру Ники я видел в Лувре. Я много там фотографировал и потом по черно-белой фотографии ее писал. А тени и свет придумал позже. Долго искал, как изобразить мерцание. Открывает экспозицию «Никола», одна из любимых моих работ. Она, как говорится, набитая. Может, не эффектная внешне, но я вложил туда все что мог.
«ВС»: Свет и Бог у вас связаны…
С.К.: Мы, мордва, язычники, у нас с солнцем все связано. А потом, что такое нимб у святых? Это солнце за головой. Значит, связь с Богом идет через солнце, через свет. Можно сказать так: я пишу солнце, а иконы - отражение солнца, они тоже пишутся светом. У меня много работ, связанных в триптихи. Они более объемно раскрывают тему. 
«ВС»: Многие художники наши переболели этнофутуризмом, искали свои корни… 
С.К.: У меня не было поисков корней, были поиски веры… Бабушка моя не только на Пасху будила рано, она водила меня в церковь за 8 км, в Пензенскую область, чтобы причаститься. Ближе работающих церквей не было. Помню до сих пор впечатления свои, как будто вчера все было. Мне было 6 лет. Остались в памяти церковь, обратная дорога по лесу, по полям. Помню, как птицы пели, как остановились на обед. Бабушкины руки помню до сих пор, помню, как гладила меня по голове. Я даже сейчас чувствую это.  Бабушка Аграфена дала мне свет. Все идет из детства, от наших замечательных бабушек. Пока родители строили коммунизм, воспитывали нас наши бабушки, не забывшие Бога.
«ВС»: Вы своим внукам показывали, как солнце играет?
С.К.: Нет, еще нет. Им сейчас 3 и 5 лет. В этом году обязательно покажу. Они радуют. Старший недавно уже нарисовал мой портрет, очень характерный получился рисунок.
Галина БАЛАШОВА

Поделиться в соц. сетях:

Случайные новости