Представители Мордовии обсудили «Опорные точки роста» на форуме в Якутии
В Якутии прошли региональные дни III Всероссийского муниципального форума «МАЛАЯ РОДИНА – СИЛА РОССИИ», организованного Всероссийской...
Бомба взорвалась в 15 метрах от меня
НовостиКорреспондент «ВС» навестил в московской больнице жителя Саранска, пострадавшего при взрыве в аэропорту Домодедово
В среду 26 января, как только МЧС РФ уточнило списки погибших и пострадавших при взрыве в Домодедове, пришли две новости: плохая и хорошая. Новость первая: житель Саранска Александр Карлов не вовремя оказался в злополучном аэропорту и был ранен. Новость вторая: несмотря на полученные ранения и контузию, мужчина остался жив. В институте хирургии имени Вишневского, где сейчас лежит Александр, его уже навестил Премьер-министр России Владимир Путин. Чтобы лично пожать руку земляку и понять, изменил ли столицу последний теракт, в Москву отправился корреспондент «ВС».
«Главное, чтобы убило сразу»
На соседней плацкарте три женщины обсуждают взрыв в московском аэропорту Домодедово. - Знаете, Александр Карлов, ну тот, который выжил при взрыве, он родственник моего зятя! - с гордостью рассказывает одна из пассажирок своим попутчицам. Несколькими часами раньше я слышал похожий разговор в саранском автобусе. Если верить одному из участников той беседы, Александр Карлов приходится дальним родственником и ему. Кажется, что взрыв в Домодедове объединил Мордовию вокруг этого человека. Простой водитель стал для республики таким же достоянием, как, например, Ольга Каниськина. Она выиграла Олимпиаду, он выжил в теракте. Чем не подвиг?! Москва встречает мелким снегом и страхом. Вокзалы, люди, поезда кажутся мне просто обреченными на теракт. Огромный город как может сопротивляется, но даже это сопротивление выглядит обреченным. На входе в Казанский вокзал установлен металлоискатель. Полгода назад, когда корреспондент «ВС» последний раз был в столице, его еще не было. Парадокс, но через рамку пропускают только азиатов, которым для порядка выворачивают наизнанку содержимое огромных баулов. Обладателей славянской внешности и мелкой поклажи стражи порядка как бы не замечают. Машинально отмечаю, что, будь я террористом, мог бы спокойно разнести к чертовой бабушке все это строение. На входе в зал ожидания меня тормозит служба безопасности вокзала. Вход сюда теперь только по билетам: есть билет, милости просим, нет - гуляй, Вася! - Вам не страшно здесь стоять? - спрашиваю сотрудника службы безопасности Степана Кочубаева. - Нет, - отвечает мужчина. - А если серьезно? - Главное, чтобы убило сразу, если взорвется. Чтоб не мучиться. Это если серьезно. Показываю свой билет. - Да проходи ты уже, - службе безопасности я больше не интересен. В зале яблоку негде упасть. Ни теракты в метро, ни взрыв в Домодедове не сказались на посещаемости столицы (в этом я убедился еще в Саранске, с трудом достав билет на проходящий поезд - билетов на фирменный поезд «Мордовия» просто не было). Да и как могло все это сказаться на посещаемости, если для огромного числа жителей страны поездки в Москву являются чуть ли не единственным способом прокормить семью?! «А если взорвут, главное, чтобы убило сразу», - вспоминаются слова сотрудника службы безопасности вокзала. Интересно, все эти люди так же думают?«Покупайте телефоны с железной крышкой»
- Ты извини, я только что с операции, осколок из руки вынимали, - встречает меня Александр Карлов. - И одно ухо почти не слышит - контузия, так что ты говори громче.
Он уже много раз рассказывал журналистам, что в Саранске окончил школу № 33 и профлицей № 20 и в 2002 году уехал на заработки в Москву. Дома остались жена с дочкой и отец с матерью. В столице устроился работать водителем в транспортную фирму. А в Домодедово приехал встречать какого-то важного для фирмы немца из Дюссельдорфа.
- Недавно смотрел в Интернете видеоролик, получается, что взрыв произошел метрах в пятнадцати от меня, - говорит Александр. - Тех, кто стоял ближе, всех положило взрывной волной, а нам с Антоном (сосед Александра по палате - прим. авт.) достались только осколки. Хотите, я вам попозирую, ничего страшного в этом не вижу.
Александр снимает штаны от больничной пижамы и остается в одних трусах. Моему взгляду предстает израненное тело. Особенно досталось правой ноге и правой руке. Еще одна порция осколков ударила в живот, но засела неглубоко.
- Один осколок мне врачи вчера отдали на память, - продолжает Александр Карлов. - А еще несколько так и остаются пока в ногах. Доктора говорят, что они сами выйдут со временем. Еще один осколок, я только недавно это обнаружил, попал в крышку моего мобильного телефона. Но только помял ее и отскочил. А телефон, что интересно, продолжает работать. Так что я теперь всем говорю: покупайте телефоны с железной крышкой - во время теракта может помочь.
Александр Карлов очень хорошо помнит, как сразу после взрыва в аэропорту погас свет, а он в темноте искал свою табличку с надписью для тех немцев, которых он ждал. Он помнит, как в шоке звонил в свою фирму и спрашивал, где же немцы, которых он должен был отвезти. Немцы, кстати, оказались людьми порядочными. Они уже навестили Александра в больнице, привезли целую упаковку гранатового сока и обещали подарить BMW-Х6.
- Насчет сока они сказали, что для крови полезно, которой я много потерял, - объясняет Александр Карлов. - А про машину я так и не понял, всерьез они или это шутка такая.
- А хотите, мы вас угостим этим соком? - вступает в разговор волгоградец Антон Малашкин. Как и Александра Карлова, его здорово посекло осколками, но он все равно рад. Потому что остался жив.
- Самые главные осколки нашли свою цель до нас, - объясняет молодой человек. В аэропорту он встречал бабушку, возвращавшуюся из Германии.
- Она теперь себя во всем виноватой считает, - говорит Антон. - Все выбирала, в какой день лететь. Вот и выбрала. Теперь, говорит, вообще никуда ездить не будет.
Не было бы счастья…
И Александр Карлов, и Антон Малашкин, как, впрочем, и вся страна, сейчас пытаются найти ответ на два вопроса: «Как террористу-смертнику удалось пронести взрывчатку в аэропорт?» и «Почему его никто не остановил?». - Это значит, что кто-то где-то не работает, - почти хором говорят мужчины. Видно, что между собой они уже обмусолили эту тему, но свое мнение озвучивают впервые. - О чем можно говорить, если в аэропорту элементарно не работал металлоискатель? - возмущается Антон Малашкин. Его сосед согласно кивает головой. О чем можно говорить? - Больше всего напрягает, что никто не учится на чужих ошибках, - говорит Александр. - Уж сколько было этих терактов, а все одно и то же. Любой человек у нас может войти куда угодно и что угодно сделать. Ко мне вот вчера приходили друзья сюда. В половине девятого пришли и в половине двенадцатого вышли от меня. И никто им слова не сказал и ни о чем не спросил. - Ну это потому, что мы здесь на особом положении, - не соглашается с приятелем Антон Малашкин. - Вот у меня жена в больнице лежит, так туда никого не пускают. А здесь просто видят, что и Путин приходит, и Голикова ночью забегала, вот и разрешают. Два простых лимитчика - водитель из Саранска и менеджер по продажам из Волгограда - в одночасье стали в больнице VIP-персонами. Врачи к ним входят только со стуком, предварительно спросив разрешения войти. Журналистов к ним не пускают, исключение сделали только для земляка, и то потому что Александр Карлов разрешил. - С журналистами нехорошая история здесь получилась, - объясняет Александр. - Нас когда сюда привезли, сразу в операционную отправили. А только с операции в палату привезли, мне звонит журналист с телевидения и просит, чтобы я вниз спустился. Мне, говорит, надо интервью с тобой записать, а то наша съемочная группа всю ночь тут простояла. А то, что я весь в дырках лежу, их не волновало. Ну мы с Антоном и сказали докторам, чтоб журналистов к нам не пускали. Есть во всей этой ситуации что-то противоестественное. Вот жили эти два человека, и никому не было до них дела. Пока не случился этот взрыв. Благодаря теракту о них заботятся, обеспечивают их безопасность и т.д. Но оба молодых человека спрашивают меня: почему никто не обеспечил их безопасности там, в аэропорту? И я не знаю, что им ответить.
- Ну есть и позитивная сторона во всей этой истории - Путин к вам приходил. Когда бы вы еще с Премьер-министром поручкались, - пытаюсь я пошутить вместо ответа. - Удивились небось, когда он в палату вошел?
- Да чего удивляться, нас за сутки до этого предупредили, - говорит Александр. - Сказали сначала, что Медведев придет, а пришел Путин.
- Хотел я у него часы попросить, - неожиданно признается Антон Малашкин. - Помнишь, был такой случай. Он приехал на какой-то завод, а там один рабочий у него часы и выпросил. Вот и я хотел. Но потом совесть замучила. А он даже с нами не разговаривал, спросил только, как дела, и все. Больше все докторов слушал.
- Даже про компенсацию не сказал?
- Нам уже до этого все сказали, - говорит Александр Карлов. - Даже бумагу дали, она у меня в тумбочке лежит. Говорят, выплатят.
Второй день рождения
В день, когда мы разговаривали с Александром Карловым, в Москве хоронили часть погибших в Домодедове людей. Первую часть хоронили накануне. Репортажи с похорон почти в каждой московской газете. Александр Карлов понимает, что вполне мог оказаться на месте тех, кого хоронили. И не понимает, почему не оказался. - Вот как чувствовал, не хотел в тот день ехать в Домодедово, - говорит мужчина. - Но все-таки поехал. И помню, еще хотел ближе подойти, но не подошел. И у Антона такая же история. Он ведь вместе с женой приехал бабушку встречать. И жена очень рвалась к тому месту, где взрыв произошел, но он ее удержал. А не удержал бы, оба умерли бы. Повезло. - Кому-то меньше повезло, - зло вставляет свою реплику Антон Малашкин. - Второй день рождения был у нас 24 января, - продолжает Александр. - Каждый год теперь буду отмечать. - В Бога веришь? - спрашиваю Александра. - Теперь верю. - А я не верю, - говорит Антон. - Меня не Бог спас, а люди, которые стояли ближе к месту взрыва. Такое впечатление, что в военное время живем. - Да она и не прекращалась, эта война, - соглашается Александр. - И неизвестно, прекратится ли. - Прекратится, когда все будут ходить и оглядываться, как в Израиле, - уверенно говорит Антон. - А то у нас человек, видя бесхозную сумку, думает: «А вдруг там ничего нет, а я позвоню в милицию и буду выглядеть дураком». - Ты теперь будешь оглядываться? - спрашиваю Антона. - Я всегда оглядываюсь. «Только не помогло», - хотел было добавить я, и не стал. Вместо этого я просто предложил тост. «Чтобы не было войны!». Мы подняли баночки с гранатовым соком, который привезли немцы, и выпили до дна.Правда из громкоговорителя
Каждые пять минут громкоговоритель на Казанском вокзале оповещает прибывших и убывающих пассажиров о том, что «Казанский вокзал является объектом железнодорожного транспорта повышенной опасности». Может быть, стоит развесить громкоговорители по всей стране? Ведь она вся у нас один сплошной объект повышенной опасности. Взрыв в Домодедове лишний раз убедил страну в том, что самое дорогое на земле - это глупость. Потому что за нее дороже всего приходится платить. К примеру, глупость и жадность службы безопасности аэропорта Домодедово были оплачены жизнями тридцати пяти человек и здоровьем почти двухсот. Домодедовский теракт убедил еще и в том, что, живя в России, невозможно оставаться просто зрителем на этой необъявленной войне. Если раньше мы могли позволить себе такую роскошь, как жалость по отношению к жителям других регионов, пострадавших от террористических атак, то теперь настало время пожалеть самих себя. Мордовия, точнее, ее часть тоже пострадала от террора. Она, контуженная и посеченная осколками, лежит сейчас в Московском институте хирургии имени Вишневского. Врачи говорят, что она будет жить. И это само по себе большое счастье. Потому что на этой войне, где смерть отмеряют килограммами, так везет не каждому. Пассажирам московского метро громкоговоритель регулярно напоминает о том, что следует обращать внимание на бесхозные сумки и подозрительно ведущих себя людей. Здесь по-прежнему суета и давка. Наряды милиции выхватывают из толпы людей азиатской внешности, прижимают к стене, шмонают и отпускают с миром. Потому что взрывчатки при них нет. Стражей порядка в подземке заметно больше. Плотность нарядов повысили за счет юношей-курсантов. На станции «Комсомольская» я остановил один такой курсантский патруль. - Что, - спрашиваю, - парни, не взорвут нас больше? - Надеемся, что нет, - отвечает юноша лет семнадцати с реденьким пушком над верхней губой. И мне почему-то кажется, что он и правда больше надеется, чем верит.Поделиться в соц. сетях:
Случайные новости
