Галина Камынина: «Я видела, как растет город, как растет театр...»

Обладательница лирико-драматического сопрано, выпускница Казанской консерватории Галина Камынина приехала в саранский театр в далеком 1961 году. С тех пор Музыкальный театр имени И.М. Яушева стал для нее родным домом и единственным местом работы. С 1961-го по 1992 год Галина Петровна - солистка театра, с 1992-го и по сей день - ассистент режиссера. Ее рассказ о жизни и театре записала журналист «ВС» в дни празднования 80-летия заслуженной артистки Мордовии.
- Я родилась на Кубани в станице Бесскорбная (это Советский район Краснодарского края) 7 ноября 1935 года. Родители хотели назвать меня Викторией, но я родилась очень смуглая, черноволосая, на галку похожая, и мама назвала меня Галиной. Папа был партийным работником, мама преподавала кройку и шитье в детдоме. Там я и росла среди воспитанников детдома, с самых ранних лет участвовала во всех их мероприятиях. Любимым детским развлечением было, примерив шляпку и туфли маминых клиенток, пришедших на примерку, воображать себя артисткой.  Маме, потерявшей меня, частенько приходилось слышать: «Анна Владимировна, ваша артистка в школе...». С детства я слышала, как поют мои родные: у папы голос был ниже баса, мои братья хорошо пели, мама пела - голос у нее был высокий, красивый.
Когда началась война, папа и старший брат Виктор ушли на фронт в первые же дни. Мама, как и отец, была коммунистом, в отсутствие мужчин стала директором детского дома. На ее долю досталось с лихвой. Она рассказывала, как каждый день просила транспорт для эвакуации детдомовских детей, ей отказывали, называли паникершей. Немцы наступали... Мама собрала все подводы, которые имелись в распоряжении детдома, и первыми вывезла 200 еврейских детей, надеялась, что сможет забрать и нас, но не успела...
Когда немцы пришли в станицу, мы с братом Женей оставались на попечении тетки. Наш дом заняли соседи, нас выселили в летнюю кухню. Тетка уводила нас на целый день в лес, чтобы мы не попадались на глаза новым хозяевам. Но все же не убереглись, брата очень сильно избил староста, он остался инвалидом на всю жизнь. Мама не знала, что с нами, рвалась домой. Однажды она все-таки пришла за нами, пробралась в дом, там ее и схватили, выдали немцам. Как она кричала... Маму отправили в концлагерь в Польшу. Вернулась она неожиданно. Когда наши войска освободили Польшу, мама пришла домой. Но выгнать из своего дома новых «хозяев» смогла не сразу. Они все еще надеялись на возвращение немцев. Только после того как наша мама раскопала братскую могилу и нашла тело своей тети, замученной немцами по наводке этих нелюдей, и пригрозила расстрелять их, мы смогли вернуть себе дом...
Маму исключили из партии за концлагерь, потом предлагали восстановиться, но она категорически отказалась. Потом вернулись папа, брат. Мы переехали в Армавир. Там мы встретили День Победы. Боже, какой это был праздник! Вернулся с фронта мой дядя, мамин брат, Карандаков Владимир Васильевич - первый Герой Советского Союза из Краснодарского края, 17-й по Союзу. Без руки, без ноги. Как его встречали! Много лет спустя в его гостеприимстве смогли убедиться мои коллеги по театру Любовь Денисова и Вячеслав Адушкин.
В Армавире я училась в женских школах. Моя учительница словесности организовала женский хор, там мы пели классические произведения. Эти старорежимные учителя - они умели все. В нашей женской гимназии в мой выпуск 1953 года было десять 10 классов, 35 золотых медалисток. Все эти девочки-медалистки поступили в московские технические  вузы, потому что в те голодные годы студентам технических вузов полагались форма, общежитие и бесплатное питание раз в день. Родителям, чьи дети поступали в гуманитарные вузы, дважды в год оплачивалась дорога к месту обучения.
Родители не хотели отпускать меня из дома, но я уехала учиться в Ставропольское музыкальное училище, там меня отобрали в Казанскую консерваторию. Тогда педагоги ездили по стране, прослушивали, отбирали, искали таланты. В консерватории меня перевели с 3-го курса на 5-й, я сдавала экзамены экстерном. В конце пятого курса я приехала на прослушивание в саранский театр. Он мне сначала не показался - старое темное здание, город с мощеными улицами. Я думала: Боже, куда я приехала? Прослушивание назначили на следующий день, а вечером меня пригласили в театр на оперу «Риголетто».
Какой это был спектакль, какие голоса были тогда в мордовском театре! Я помню свои ощущения до мурашек. Помню, как боялась опозориться на прослушивании. Но все получилось хорошо - меня взяли. С тех пор я здесь живу, работаю. Мордовия стала родиной. В 60-х здесь был рай. Магазины ломились от морепродуктов, мясо на рынке стоило рубль за килограмм, ведро картошки - 43 копейки. Даже в Казани такого изобилия не было. Это закончилось в 70-х, тогда уже мы на гастролях покупали дефицитные товары, посылками отправляя их домой, в Саранск. Благо тогда мы объездили с гастролями всю страну. С дефицитом пришел блат, им стали гордиться. Когда же я училась в Казани, это слово было так же оскорбительно, как «убийца».
Я видела, как растет этот город, как растет театр. Росла с ними, жила их жизнью. Здесь, как в большой семье, есть взлеты и падения, мы пережили не одну реорганизацию: нас разъединяли и объединяли, выстраивали нам новые стены. Это уже третий дом на моей памяти. Помню, как мы их обживали. На саранскую сцену я вышла в 24 года, сразу в роли Татьяны в «Евгении Онегине», потом были партии Наташи в «Русалке» Даргомыжского, Маргариты в «Фаусте» Гуно, в «Литове» и «Нормальне» Кирюкова (пела я на мокшанском, есть записи этой оперы на радио), перепела весь опереточный репертуар, играла на одной сцене с Татьяной Шмыгой и Герардом Васильевым. Тогда столичные звезды часто пели в наших спектаклях.   
Я люблю наш театр, он видел столько настоящих режиссеров: Владимира Курочкина, Юлия Хмельницкого, Михаила Верезова, Виктора Княжича. Лауреат Сталинской премии Маргарита Ожегова взяла меня к себе на квартиру, когда я только приехала в этот город. Это были такие профессионалы. Мы все тогда жили театром. Уходили после выступлений далеко за полночь, тогда не было транспорта, шли пешком, но кто об этом думал? Молодость, молодость... Тогда нам не разрешалось нигде работать, кроме театра, да это и не нужно было. Мне жаль нынешнюю молодежь: певцы, музыканты, чтобы прокормить себя, свои семьи, вынуждены подрабатывать в нескольких местах, петь в ресторанах, на корпоративах.
У меня нет тоски по ролям... Помню, мама приехала в Саранск в гости, посмотрела «Веселую вдову» со мной в главной роли и после спектакля дома сказала мне: «Вот если бы ты спела ее лет в 25, после консерватории». А мне в ту пору исполнилось 40. На следующий день я пошла к режиссеру и сказала: «Снимайте меня с роли...». У мамы было обостренное чувство справедливости. Потом я играла возрастные роли. Меня не отпустили на пенсию, предложили работать ассистентом режиссера.
В новой работе помог опыт. В 90-х в нашем театре был золотой период, когда ставились одна за другой оперы «Травиата», «Риголетто», «Паяцы», «Севильский цирюльник», «Кармен», «Аида». Помню, как руководство театра мечтало о концертном варианте «Травиаты». А я думала, почему концертном, у нас есть все голоса, молодые, талантливые. На следующий день я пришла с оперой, расписанной по ролям. Мы пригласили режиссера из Москвы. Гостиницу снимать было не на что, я взяла его к себе. Премьера оперы состоялась. Какой тогда был успех!    
Очень много для этого театра сделал Владимир Васильевич Долгов, вечная ему память...
Что сейчас мне греет душу, так это юные зрители. Как смотрят музыкальные сказки дети, как смотрят их молодые родители, приведшие детей. Какие нарядные они приходят в театр. С какими букетами весной к нам приходят школьники. Это наше будущее, за них радостно. Меня радует наша молодежь, пополняющая коллектив театра. Буквально на днях влилась в коллектив москвичка Юлия Бычкова, выпускница института музыки имени Шнитке, я вводила ее в спектакль «Колокольчик» и концерт «Да здравствует любовь!». Она недавно пела в Гала-концерте, имела большой успех у зрителей. Труппа театра постоянно пополняется новыми именами. Надеюсь, они будут приживаться, раскрывать свои таланты, радовать зрителей.
Я часто размышляю - почему наше поколение дало миру столько талантов? Ведь нам досталось военное голодное детство, а я, например, в жизни ничем не болела до последнего времени. Почему сейчас нет настоящих басов, почему не рожает больше наша земля шаляпиных? Обо всем этом я подолгу разговариваю с сестрой Татьяной Петровной Камыниной. Она на 15 лет моложе меня, по профессии генетик, доктор наук, живет и работает в новосибирском Академгородке. Прошлой зимой в гостях у ее семьи был наш дирижер Сергей Яковлевич Кисс, когда выступал там с новосибирским оркестром. Он потом долго удивлялся, говорил, что в жизни не встречал таких разных сестер. Сергей Яковлевич - человек, с которым я с удовольствием работаю и общаюсь, настоящий профессионал, преданный своему делу. Думаю, с ним у театра большое будущее...

Галина БАЛАШОВА