Роман Карцев: «Меня от современного юмора лишь зло берет»

Представлять Романа Карцева не нужно. И не потому, что он народный артист России. А потому что Карцев - это классик. Да еще в таком труднейшем жанре, как юмористический. Заставить людей плакать легко. А вот рассмешить до слез - так, чтобы эти слезы смывали то, что накипело на душе, - дано лишь единицам. Вот только сами они улыбаются очень редко…

Дорогие подарки
- Роман Андреевич, расскажите, пожалуйста, как отметили 75-летие.
- Я очень скромно его отметил - с семьей, друзьями…

- С подарками, например, родные и друзья угадали?
- Один друг очень угадал. Я собираю статуэтки клоунов. И он мне подарил необыкновенно красивого клоуна. У меня маленькие фарфоровые статуэтки, около 400 штук, а этот - большой, напольный - потрясающий экземпляр! Клоуны у меня собраны со всего света - из разных стран Америки, из Австралии, Израиля. Но в основном, конечно, из городов России, где я бываю с гастролями. Ведь каждый город имеет своего неповторимого клоуна. Поэтому мне не дарят рубашки, дубленки или что-то еще… А дарят вот такие замечательные статуэтки.

Одесса-мама
- Роман Андреевич, в Одессе в этот раз в каких родных местах защемило сердце? Сохранилось ли что-то в том виде, в котором было во времена вашей молодости?
- Мало, но кое-что сохранилось. Например, оперный театр, куда я лазал через балкон - смотреть оперу. Стоит на месте скамейка под лестницей в Потемкинском парке, где я когда-то с девушкой целовался. Помню, подошла цыганка - и нагадала, что я буду жить шестьдесят четыре года. А мне уже семьдесят пять! Так что иногда цыганки тоже ошибаются…

- Как вы думаете: что такого особенного в городе Одессе, что именно в нем рождаются звезды юмористического жанра? Может, там аномальная зона?  
- К сожалению, уже не рождаются так много и так часто… Много лет уже я не слышал о выдающихся авторах или артистах. А раньше действительно много было известных певцов, музыкантов, врачей, бандитов. Их знала вся страна! А сейчас все притихло, в том числе и Одесса, очень много людей уехало - причем не самых плохих людей. Они теперь живут в Канаде, Израиле, Германии, Америке, Австралии. Я с ними встречаюсь, когда там бываю, и мы, конечно, вспоминаем те времена золотые - наши одесские времена... Для нас этот город по-прежнему Одесса-мама...

Семья
- Роман Андреевич, расскажите о семье, в которой вы выросли. Кто в вас артистической крови добавил?
- У нас не было в роду артистов. Двоюродный брат только был фокусником, он жил в Америке, недавно, к сожалению, умер. А бабушек и дедушек - и по маминой, и по папиной линии - я не знал. Они сели на пароход в начале войны и попали под бомбежку. Папа мой был профессиональным футболистом. Был на фронте, дошел до Берлина, оттуда - до Маньчжурии, и только в сорок шестом году вернулся в Одессу. Мама работала на обувной фабрике, была членом партии. Вот в такой семье я вырос…  

- Как родители отнеслись к вашему выбору профессии?
- Они были против. Папа хотел, чтобы я имел настоящую профессию. После школы я поступал в театральный и провалился. Пошел учиться на наладчика швейных машин. Два года у меня в обслуживании был цех, а сам я был наладчиком то ли шестого, то ли восьмого разряда. И получал приличную по тем временам зарплату - тысячу двести рублей. А потом пошел на модельно-обувную фабрику заготовщиком. Делал обувь, за которую меня, видимо, проклинали... Потому что носить ее было нельзя.

- Родители застали ваш успех?
- Да, они видели меня в театре Аркадия Райкина. Мы приезжали из Ленинграда на гастроли в Одессу. Сначала у меня было мало ролей, а в дуэте с Витей Ильченко мы уже много выступали. И родители застали даже наши сольные концерты.

Три мушкетера
- А сколько вам было лет, когда вы познакомились с Виктором Ильченко и Михаилом Жванецким?
- Мне был двадцать один год. Ребята были чуть-чуть старше. Они уже окончили институт водного транспорта. В двадцать два года я уехал в Ленинград, в театр к Райкину. Потом привел туда Милу Гвоздикову и Витю Ильченко. А потом и Миша Жванецкий приехал. У нас был целый коллектив «одесситов».

- Когда вы познакомились - могли предположить, что затеваете дело всей своей жизни?
- Нет, конечно. Слишком молоды были, чтобы делать такие прогнозы. Но работа в театре с Райкиным стала первым и огромным шагом, который дал нам с Витей толчок к развитию. И в итоге привела к тридцатилетней работе в этом жанре.

- Есть такое выражение - «время лечит». Вам удалось смириться с тем, что Виктора Ильченко не стало и что человек в принципе уходит безвозвратно?
- Разве с этим можно смириться? Я работаю вот уже двадцать два года один. А с Витей веду переписку. Я ему пишу письма отсюда, а он мне отвечает - оттуда. Понятно, конечно, что я пишу и за себя, и за него…

Семь лет у Райкина
- Вот пришел мальчишка к Райкину - одаренный, яркий. И вдруг уходит из его легендарного театра...
- Сначала я от Райкина уходил один - на полтора года. А потом вернулся к Аркадию Исааковичу, потому что Миша и Витя там остались, и мне было без них просто невыносимо. И только потом мы ушли втроем - уже понимая, что нам надо продвигаться. Семь лет работы с Райкиным было вполне достаточно, чтобы понять смысл жанра, который стал нашей профессией.

- Как вам удавалось не смеяться с Виктором в ваших миниатюрах? Ведь диалоги действительно очень смешные.
- Это я сейчас не смеюсь - уже много лет. Даже глядя на какие-то юмористические программы. Меня от современного юмора лишь зло берет. А в нашем дуэте с Витей я как раз был очень смешливый. А вот его рассмешить было невозможно! Даже когда однажды пьяный зритель вышел на сцену, и я подвел его к Вите, который читал миниатюру про студента по имени Авас. И Витя стал рассказывать эту историю ему… Зал рыдал, у меня началась истерика. А Витя ни разу не улыбнулся! Аркадий Райкин, кстати, тоже был очень смешливый, мы его даже иногда специально смешили - он разрешал.  

- А современный юмор почему вас не смешит? Сейчас же очень много передач, шоу…
- У нас был осмысленный юмор. А сейчас он - беccмысленный, неинтересный. Меня даже Джим Керри не смешит. Но есть публика, которой все это нравится. В России, как и во всем мире, вообще мало настоящих комиков. Чаплин, Райкин, еще, может быть, пара человек… И то некоторые не совсем комики, а просто люди, которые могут ситуацию сделать смешной. Райкин, кстати, в жизни тоже был достаточно грустным человеком. Настоящие комики слишком много отдают на сцене, чтобы потом еще и в жизни шутить и смеяться…

- Вы по-прежнему даете концерты...
- Мне уже семьдесят пять - и я еще работаю! И зритель, слава Богу, на мои концерты все еще приходит. Два часа работаю с антрактом. Играю классику Жванецкого, свои произведения, которые я в двух книгах собрал. Моя публика еще есть. Она уже пожилая, но все равно приходит ко мне и приводит с собой молодых зрителей.

Самые родные
- Расскажите  о своей семье.
- Мне было двадцать семь, когда я женился на Виктории Кассинской. У меня есть дочь Елена и сын Павел, внучка Вероника и внук Леонид. Сын снимается в кино, он известен зрителю как Павел Кассинский. Дочь окончила медицинский институт. Внучка окончила с отличием школу и институт в Англии и теперь хочет поехать в Америку. Папа ее очень любит и позволяет путешествовать по всему миру.

- Расскажите о своей супруге Виктории Павловне. Как ей с вами живется?
- Мы с ней уже сорок три года вместе. Я очень удачно женился. Супруга занимается домом, детьми и еще мной. Она ведет хозяйство, а я добываю средства. При этом я женился по большой любви. Моей избраннице было семнадцать лет!

- Какие трудности ждут жену актера?
- Трудностей очень много. Это частые разъезды - иногда по два-три месяца я проводил в дороге. Но когда приезжал домой, наш роман с женой как будто начинался заново.  Поэтому мы так долго вместе и счастливы.

Обязательства и достижения
- Вы снялись в фильмах, которые стали культовыми, - «Собачье сердце», «Мастер и Маргарита», «Старые клячи»… Не жалко, что у вас не так много киноработ, как могло бы быть?
- Нет. Я не киноартист - снимаюсь только там, где хочу: у прекрасных режиссеров, в приличных фильмах. Если я прочитаю сценарий, и мне он не понравится - я в этот проект не пойду.

- Чем увлекаетесь теперь, когда уже не надо «увлекаться походами за молоком»?
- Я хожу по полтора часа в день просто так и пытаюсь плавать в бассейне. Это меня как-то спасает.

- Мода на здоровый образ жизни вас увлекла?
- У меня всегда был здоровый образ жизни - может быть, я его перенял от папы-футболиста. Я всегда занимался спортом. В детстве были футбол, плавание, волейбол и баскетбол. Потом лет двадцать играл в большой теннис и немного этим надорвал сердце. Сейчас люблю и заниматься спортом, и смотреть его по телевизору.

Заграница
- В каких странах вы побывали как артист и как человек, который имеет возможность путешествовать?
- Раньше с Райкиным мы выступали во всех соцстранах. А когда открылся «занавес» - стали ездить туда, где есть люди, которые понимают русский и разговаривают на нем. Это Америка, Германия, Австралия, Израиль, Канада. Иногда приглашают сыграть в Париже.

- Не возникало желания поселиться в стране, где решены многие проблемы?
- Никогда. Мне всегда везло с моей работой на родине. Мы, конечно, с Витей трудились, как проклятые: мы должны были заработать хотя бы пятьсот рублей в месяц в те времена и давали по тридцать-сорок концертов. Это была работа на износ, конечно. А когда переехали в Москву - мы почти уже не выезжали на гастроли. Потом, когда открылся «занавес», стали зарабатывать доллары в заграничных странах. На эти деньги я построил дом в Подмосковье и сейчас живу в нем спокойно. На участке у меня одиннадцать елок, таких, как у Кремля растут, - жена посадила. У нас нет огорода, но есть цветы и много зеленой травы - вот такое наше хозяйство. А в Москву я сейчас почти не выезжаю - дикие пробки! Если все-таки надо где-то быть в назначенное время - доезжаю на машине до метро, а дальше передвигаюсь на «подземке», иначе никаких нервов не хватит!

- Как же вы в метро едете? Отбиваетесь от поклонников?
- Отлично езжу. У меня же публика интеллигентная - могут подойти, чтобы поздороваться, пожелать здоровья.

- Какое ваше идеальное воскресное утро?
- Ранняя прогулка, вкусный завтрак от жены. Все, что мы ели в Одессе, едим и в Москве, все кулинарные традиции мы перевезли сюда. По большому счету, я как жил в Одессе, так и живу, только теперь еще и под кремлевскими елками!